Я нашел тебя однажды, о мой Король…»

(Лора Провансаль)

… Все закружилось перед глазами: земля, небо, темно-зеленые верхушки суровых сосен. Острая боль пронзила, словно удар огненного бича, оглушая, лишая тело сил, а разум мыслей. Ноги подкосились, меч выпал из рук, и, словно хрупкий колос под ударом серпа, Феанаро бессильно рухнул наземь.

Он лежал на колючей сосновой хвое с орочьей стрелой в груди и смотрел широко раскрытыми темно-серыми глазами в холодное бесконечно далекое небо. Один в чужом и враждебном мире. Где сейчас его далекая и прекрасная родина, Валинор, не знавший печали? Вместо белокаменных стен Тириона – высокие гордые сосны, подпирающие кронами равнодушно-голубое небос белыми кораблями облаков. Но прежнего Валинора больше нет. Есть только Валинор, оскверненный злобной рукой Моргота. И даже туда ему нет возврата. Он – проклятый. Лишенный Света создатель светозарных камней. Пламенный Дух. Феанаро. Прекраснейший и искуснейший из Детей Единого. Избранник – навеки изгнанный из Благословенного Края. Но он и сам не пожелал оставаться там – на руинах собственного дома, где погиб его отец, во тьме, разгоняемой лишь кровавыми отблесками факелов. Он мог бы вернуть Валинору животворящий Свет. Не пожелал? Легко судить. Сильмариллы – лучшее творение его жизни, более того – не только свет Лаурелина и Тельпериона, но и пламень собственной души вложил он в них. Расколоть камень – значило разбить его собственное сердце, нанести рану, которая никогда не заживет. А впрочем – не все ли равно теперь? Сильмариллы – в нечестивых руках Мелькора. Нет, не Мелькора – Моргот, Моргот имя ему! Моргот – Черный Враг. Моринготто. Как его только земля носит? Отчего не разверзнется огненная бездна и не поглотит его вместе со всеми исчадиями Тьмы? Отчего не падут звезды с неба и не испепелят злодея? Как могли великие Валар оказаться столь беспечными, что позволили Врагу свободно ходить по земле и вершить свои черные дела? И теперь, после Угашения Древ, кто из них пошел, чтобы покарать нечестивца? Кто?! Заперлись в том, что осталось от прежнего Валинора – и радуются мнимой безопасности. И его братец Арафинвэ там же. Дорого же им обойдется подобная беспечность! Отчего же он, Феанаро, жаждущий только одного – справедливости, пылающий праведной ненавистью к Морготу – общему Врагу, убийце отца и похитителю Сильмариллов («Сильмариллы! Творение мое, сердце души моей!..») – отчего вместо помощи он заслужил проклятие Валар? «Слезы бессчетные прольете вы, и Валар оградят от вас Валинор, дабы и эхо рыданий ваших не перешло гор. Гнев Валар – на Доме Феанаро, и падет он на всех, кто последует за ним… Изгоями станете вы навеки, и вечно томиться вам в Чертогах Мандоса, даже если бы все, кого вы погубили, просили за вас…»Нет, его не испугать Проклятием. Он не отступит, хотя бы целый мир восстал против него. Что Моргот? Что все Стихии Арды, вместе взятые? Он поклялся Именем Единого – так не сойдет ли Сам Единый в блеске молний и огне пылающем, дабы помочь своему Избраннику исполнить Клятву? И он шел – через кровь Альквалондэ и пламя Лосгара. Там, вместе с гибнущими в огне кораблями погиб и его младший сын, Амбарто. Обреченный. («О Нерданель, за что ты нарекла его так!») Первая жертва Проклятия. Он, видимо, следующий. Один на чужой земле. Далеко сыновья – не найдут, не спасут его. Никто не насыплет над ним могильный холм, никто не оплачет его гибель. Только сосны да небо. И бесконечная боль. Дышать невыносимо трудно. Холодная сталь разрывает плоть. Где же смерть, единственная могущая прекратить его страдания? Казалось, и смерть забыла о нем. Проклятый. Нет ему ни жизни, ни смерти. Одинокий, всеми забытый… Остатками сил он вытащил стрелу из груди – пусть хлещет кровь, пусть он умрет скорее! Мгновенно навалившаяся слабость. Солоноватый привкус крови на сухих губах. Глаза застилает кровавая пелена. Феанаро словно бы провалился в густую липкую мглу.

Неожиданно краем угасающего сознания он уловил доносящееся издали пение. Прекрасный, нежный и одновременно сильный девичий голос. Мелодия, способная тронуть и самое каменное сердце. Отзвук песен Валинора. Он снова дома… Но откуда столько щемящей скорби? Так не поют в Благословенном Краю… Нет, это он умирает, и ему почудилось. Уже недолго ждать конца… А голос тем временем приближался. Феанаро отчетливо расслышал слова:

За тобой, за тобой, за тобой –

Через сумерек свет голубой,

Через горы и лес густой.

За тобой, за тобой, за тобой –

Сквозь осенний пожар золотой,

Ломкий лед и полуденный зной.

За тобой, за тобой, за тобой –

За серебряный звездный прибой.

Мне не нужно дороги иной.*

Девушка. Должно быть, ищет возлюбленного. Первое трепетанье любящего сердца. Вся жизнь – вечная жизнь с ее радостями и горестями ждет ее впереди. А к нему уже подступает смертный холод. Прощай, дева! Ты будешь счастливее меня. – и все затихло. Как сквозь пелену – прикосновение. И снова всплывает в памяти непостижимо далекий и дорогой образ. Нерданель. Милая, дорогая Нерданель. Ты здесь. Ты пришла. Я знал, что ты придешь. Нерданель, единственный светоч моей жизни. Нет больше ни Врага, ни Великой Тьмы. Смерти тоже нет. Только ты – и я…

Потом тьма на мгновение рассеялась, и он увидел над собой лицо. Совсем молодой юноша. Светло-каштановые волосы, голубые как небо глаза. И голос – ласковое веяние ветерка:
- Я нашел тебя, мой повелитель. Я знал, что найду тебя, господин мой, владыка мой… Я не зря шел…
- Помоги… уйти!.. – с трудом прохрипел Феанаро.
- Не уходи, повелитель! – почти отчаянно. – Не уходи! Ты будешь жить – ты ДОЛЖЕН жить. В твоих ладонях – сердце мое! – и дальше, как во сне, слова: - пусть огонь души твоей разгонит мрак, окруживший тебя. Пусть любовь моя прогонит смерть и боль. Пусть Свет жизни восторжествует над Тьмой небытия. – Больше Феанаро ничего не слышал и не помнил.
***

Очнувшись, Феанаро с удивлением обнаружил, что не ощущает ни следа терзавшей его боли. Во всем теле разливалась удивительная легкость. «Быть может, я уже мертв?» - подумал он и открыл глаза. Небо, отливающее червонным золотом заходящего солнца. Стройные силуэты сосен. И то же прекрасное лицо – светло-каштановые локоны волос, мягкий взгляд мечтательных голубых глаз из-под пушистых ресниц. Совсем юный эльф, почти мальчишка. Одет просто, но изящно: белая рубаха с кожаными наручами, голубой плащ. Скромная, но утонченная фибула - серебряный лист с застывшей на нем сапфировой капелькой. Нольдорская работа. Чутким оком ювелира Феанаро без труда различал творения сородичей. Но сам эльф был непохож на черноволосых и сероглазых Нольдор Первого Дома – ни лицом, ни одеждой.
- Кто ты? – спросил Феанаро.
- Наконец-то ты очнулся, Феанаро, повелитель мой! – голос, звонкий, как серебряные колокольчики.
- Сколько времени прошло?
- Разве это важно? Ты жив – это важнее всего. Я верил, что ты выживешь.
- Спасибо, что спас меня… И все же, кто ты?
- Мое имя – Тинвэ.
- Ты – Эльда?
- Да. Я из Оставшихся. Мы зовемся Синдар.
- Оставшихся? – Феанаро удивленно поднял брови. – Ах, да, я слышал об эльдар, не пожелавших уйти в Благословенную Землю. И много вас здесь?
- Да, немало. Там, за вековечными лесами – наша держава, Дориат. Прекрасные дворцы, залы с резными колоннами, море зелени и цветов. Зло не может пересечь границ Дориата, и Тьма не может покрыть его, ибо Премудрая Мелиан, супруга Владыки нашего, оградила край наш Завесой Света.
- Кто ваш государь?
- Владыка Элу Тингол из Перворожденных. Вы зовете его Эльвэ Синголло.

«Эльвэ Синголло! Брат Ольвэ из Альквалондэ!» - болезненным ударом вспыхнуло страшное воспоминание. Зловещий отблеск факелов; дымящаяся кровь на клинках; безумная ярость, застилающая глаза, заливающая душу; беспомощные крики телери; взмах меча Карантира – и залитые кровью золотые волосы Ольвэ… Он вздрогнул и закрыл лицо руками.
- Что с тобой?
- Ничего, - ответил Феанаро, быстро приходя в себя. («Бедное дитя, ты не знаешь, с кем говоришь!»)
- Ты знаком с нашим государем?
- Нет. Я не знаю никого из вашего народа. Меня удивляет, что ты знаешь меня. Откуда здесь, в лесной глуши, может быть известно мое имя?
- Наши сородичи из Валинора много рассказывали о тебе. Они восхищались твоими деяниями, великолепными творениями рук твоих. Говорили, что от Сотворения Арды никто еще не создавал и уже не создаст ничего подобного. И сам ты – величайшее и прекраснейшее творение Единого. Я слушал их рассказы – и сердце мое воспылало желанием увидеть тебя – хотя бы один-единственный раз. Мне говорили, что это невозможно, что ваш народ никогда не пересечет Море, но вера в моей душе шептала мне, что это свершится.
- Что ж, вот и свершилось. Вот он, я, Куруфинвэ Феанаро. Смотри, сколько пожелаешь! – Нольдо горько усмехнулся.
- Ты о чем-то скорбишь, повелитель мой? В нашем краю твое сердце скоро отдохнет от былых тревог. Ты забудешь о жестокой войне, о потерях и страданиях. Благодать Дориата быстро исцелит твою израненную душу.
- Не думаю, что твои сородичи с радостью приютят меня. А уж государю вашему вряд ли доставит удовольствие видеть убийцу родного брата.
- Нет! Это неправда! – ужас отразился в голубых глазах, - Этого не может быть!
- А тебе не рассказывали о последней ночи Альквалондэ? О навеки почерневших крыльях кораблей? О волнах, покрасневших от крови убитых? Этого тебе не говорили?
- Говорили… Но я не верю! Это происки Врага!.. Ты – творец прекрасного, создатель Светозарных камней – ты неспособен разрушать! В глазах твоих – Свет Валинора, ты не можешь нести смерть и зло!
- Что ж, думай так, если тебе слишком больно смотреть правде в глаза… Меня удивляет, что ты спас мне жизнь, что не убил меня – после всего, что я причинил твоему народу… Теперь иди, возвращайся к своим и никому не говори, что встречался со мной.
- Нет, повелитель мой, я не уйду. Ибо теперь, когда я увидел тебя, целый мир кажется мне тусклым и безжизненным. Я хочу остаться с тобой.
- Нет. Возвращайся домой, Тинвэ, и навсегда забудь имя Куруфинвэ Феанаро. И не зови меня повелителем – ибо не повелитель я, но убийца твоего народа.
- Однако, для меня нет большего счастья, чем служить тебе. Позволь мне следовать за тобой. Я хочу разделить твой путь, государь мой. Позволь мне быть твоим оруженосцем.
- Это невозможно! Я проклят, и проклят всякий, кто последует за мной.
- Мне все равно. Я последую за тобой, куда бы ты ни шел.
- Ты знаешь, что тебя ждет? «И ни будет покоя духу твоему ни в жизни, ни в смерти, и томиться тебе в Чертогах Мандоса до конца времен». Таково проклятие Намо.
- Моя любовь сильнее любого проклятия. Я желаю служить тебе.
- Кому ты хочешь служить? Прежнему Феанаро? Его больше нет. Я прошу тебя, уходи и забудь обо мне.
- Не гони меня, повелитель. Ибо если ты и прогонишь меня, я все равно буду следовать за тобой – тенью твоей, травой под ногами твоими… - по лицу юноши катились слезы.
- Твой народ возненавидит тебя, как ненавидит меня. И клеймо предателя навсегда пребудет на челе твоем.
- Даже если мой народ отречется от меня, даже если небо падет на землю, реки обратятся в течении, и все стихии Арды восстанут против меня, я не отрекусь от тебя, Звезда на пути моем. – и, вложив ладони в руки Феанаро, Тинвэ заговорил: - Клянусь сиянием звезд Элентари и Престолом Короля Мира и всеми Стихиями Арды служить тебе, государю и повелителю моему, Куруфинвэ Феанаро, и быть верным тебе в радости и горе, в жизни и смерти, до конца веремен. Следовать за тобой – жизнь моя, и погибнуть за тебя – величайшая награда моя. Мир мой – в ладонях твоих.

И, словно из глубокой бездны веков – голос Феанаро:
- Я не звал тебя за собой. Ибо путь мой – кровь, слезы и страдания. Но если ты сам желаешь следовать за мною – ДА БУДЕТ ТАК! ***

Клятва дадена.

Слово сказано.

Избран Путь – навеки – один.

Через терния –

Путь смирения,

Путь служенья тебе, Господин.

Стану тенью твоей,

Сладкой песнею,

Расстелюсь под ногами ковром,

И, предавшись судьбе,

Позабыв о себе,

Пеплом в пламени стану твоем.

И не было большей радости для Тинвэ, чем носить черное одеяние с серебряной восьмилучевой звездой – знак Дома Феанаро; и во всех битвах сражался он бок о бок с Государем своим, и ярче молнии блистал меч в руке его, когда, с именем повелителя на устах, крушил он врагов Света. Но тень печали окутывала сердце Феанаро, когда смотрел он на своего юного оруженосца. Ибо предчувствовал он, что недолгой будет жизнь последовавшего за ним, и кровь и тьма были в видениях Короля Нольдор…

***

И в разгаре боя Феанаро увидал, как внезапно пошатнулся Тинвэ, как выпал меч из руки его. С возгласом отчаяния бросился он к оруженосцу, прорубаясь сквозь гущу врагов.

Тинвэ лежал на окровавленной траве, словно сломанный цветок. Удар вражеского меча рассек грудь, и кровь ручьем била из широкой раны, обагряя серебряную звезду на одеянии. Феанаро схватил его за руку, прислушался к дыханию: слава Единому, жив!
- Не уходи! – горячо молил Феанаро, сжимая его руку, - слышишь, Тинвэ, не уходи! Останься!
- Прощай, мой повелитель, - слабый шепот, словно веяние ветерка.
- Тинвэ, нет! Ты не уйдешь – ты НЕ МОЖЕШЬ уйти! Я спасу тебя – как ты спас меня тогда. – «Ах, отчего я не целитель? Кому сейчас прок в моем мастерстве, если я не могу спасти того, кто дорог мне? Хоть рану перевязать, что ли?» - Феанаро поспешно расстегнул воротник рубашки Тинвэ – и остолбенел.
- Женщина! – только и воскликнул он, потрясенный до глубины души.

«Женщина! Как же мог я допустить!.. И она погибает – из-за меня!..»
- Теперь ты знаешь мою тайну, - отвечает, спокойная и царственная, - имя мое Тиндомерель, я из Дома брата твоего Нолофинвэ.
- Зачем… ты… - с трудом выговорил Феанаро.
- Я не хотела жить без тебя, государь мой. Ты был последним светочем потемневшего Валинора. И я ушла за тобой – через лед и тьму…

«Тиндомерель из Дома Нолофинвэ! Тинвэ – синдо… Как же мог я быть настолько слеп? Как мог не заметить благословенный Свет Амана в твоих глазах? Ты ведь любила меня, ты прошла ради меня через льды Хелкараксэ и дикие земли Эндорэ, ты отреклась от любви родных, - а я неспособен даже оградить тебя от боли и смерти!»
- Тинвэ! Тиндомерель! Прости меня! За боль твою – за страдания – за каждую слезинку, за каждую каплю крови – прости! Прости за то, что я сгубил тебя!
- Мне не за что прощать тебя, повелитель. Ибо я была счастлива служить тебе, и с радостью умираю за тебя. Пусть не тревожится душа твоя. Оставайся с миром.
- Тебе не придется ждать меня долго! Ибо если ты уйдешь – я уйду вслед за тобой! – воскликнул Феанаро, хватаясь за кинжал.
- Не спеши навстречу смерти, государь. Ибо время твое еще не настало. Обещай мне, что будешь жить – ради будущего Арды, ради тех, кто придет в этот мир. Ты дашь им истинный Свет…
- … Огонь, который опаляет…
- Я была счастлива сгореть в твоем огне… Обещай мне, что останешься… Обещай!
- Ради тебя одной – да будет так! - он бережно взял ее стынущую руку. – Перед Ардой и Эа, перед звездами Варды и Престолом Единого обещаю тебе… Мир мой – в ладонях твоих! – О, если б я мог отдать тебе жизнь мою! Если б мог умереть вместо тебя! Пусть вся благодать, что дана мне… Какая благодать?!! Я проклят! И я сгубил тебя! Зачем я допустил это… Отчего ты не добила меня – тогда?! – с горечью воскликнул он.
- Не кори себя, господин мой. Я счастлива своей судьбой. И я дождусь тебя в Чертогах Мандоса…
- … Откуда мне никогда не выйти…
- Любовь сильнее проклятия. Быть может, мне удалось искупить тебя… Владыки говорили…Я верю… Я надеюсь… Прощай!
- Тинвэ!
- Ты будешь жить… Прощай, повелитель… Феанаро… - и дыхание жизни отлетело от нее.

Она лежала – прекрасная и величественная, как королева-победительница. Светлая улыбка навсегда застыла на бледном лице. Золотисто-каштановые локоны рассыпались по плечам – чистая и непорочная, словно полевая лилия в черно-серебряных одеждах Дома Феанаро. В открытых глазах отражалось небо. И, простершись над нею, безутешный в своем горе, в отчаянии рыдал Феанаро.

Очнулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Маглор. Черные волосы спутаны, кровь на одежде, в зеленоватых глазах – тревога.
- Отец, ты жив? Мы искали тебя и не могли найти. Думали, что ты погиб.
- Да, - словно в тяжком сне, глядя невидящими глазами куда-то вдаль, произнес Феанаро. – Да, я погиб. Вместе с ней…

***

Предания не сохранили имени Тинвэ. И только лишь Маглор Песнопевец, кроме Феанаро, знал тайну той, что скрывалась под видом юноши-оруженосца из Дориата.

17. 02. 2003 A.D.

* Стихи Фирнвен.