Глава 2.
Крепость Черных Чар.
Еще издали Фродо заметил загораживающую горизонт громаду Минас-Моргула. Белесые стены, потемневшие от времени и отливающие мертвенной зеленью, уступами вздымались до небес, внушая страх и хватающую за сердце тоску. Кругом простиралась пустынная степь – словно волны моря, под ветром колыхались ковыли и полынь, ковром расстилались маки –белые, красные, темные – почти цвета черного бархата. Позади в дымке виднелись высокие горы. Тишина стояла такая, что от нее звенело в ушах и сжималось сердце. Только порой нарушало ее завывание ветра да тоскливые крики пролетающих птиц. Во всем пейзаже была разлита невыразимо томящая печаль и в то же время своеобразная красота. Мрачное очарование Минас-Моргула завораживало душу с первого взгляда и уже никогда не отпускало ее.
Фродо подъехал к высоким массивным воротам из кованого железа и остановился в нерешительности. Он достиг цели – а что дальше? Примут его или отвергнут? Страх охватил душу Фродо. Более всего на свете в данную минуту ему хотелось повернуть пони и помчаться назад, в Шир, к милым сердцу друзьям. Но неужели весть путь проделан зря? Не грех ли поворачивать вспять, будучи совсем уже у цели? Не Вражья ли воля напоила его душу страхом и нерешительностью? Фродо на некоторое время словно бы отрешился от чувств, неподвижно созерцая причудливое и грозное строение. Вспомнилась песня, которую он слышал от захожего менестреля:
Над черной крепостью Минас-Моргулом
Ночь распахнула плащ.
Земля умножит раскатистым гулом
Твой одинокий плач.
Стучи усталой рукой в ворота,
Громко читай «Аш Назг»!
Тебя не спросят, откуда ты родом,
Впустят и скажут: «Наш!»*
Из раздумий хоббита вывело ржанье пони, видимо, утомленного безмолвной тишиной. Дальше медлить было бессмысленно. Если менестрель говорил правду, бояться нечего: его пустят, примут за своего. А там, глядишь, и удастся выполнить задуманное. Фродо направил черногривого пони к воротам…
У ворот стояло двое. Фродо отлично разглядел их: один невероятно высокого роста с ярко выраженными восточными чертами лица, второй – пониже, совсем еще юный, со слегка смуглым лицом, длинными черными вьющимися волосами и чуть раскосыми глазами. В его облике было столько искренности и чистоты, что все остатки страха разом исчезли из души Фродо.
- Ого, смотри, Кхамул, - отозвался напевным голосом Назгул пониже, - кажись, пополнение едет. Видишь, я снова был прав, когда говорил, что вскорости ждать гостей, и то необычных.
- Ты кто будешь, - спросил второй Назгул Фродо.
- Я – Фродо из Шира.
- Не слыхал о таком государстве. Это где?
- Далеко, на Западе. Около Серебристых Гаваней.
- Да, долго ж ты сюда добирался. Ну что ж, проходи.
Тяжелая кованая дверь распахнулась с тоскливым скрипом, и Фродо в сопровождении высокого Назгула вошел в крепость. Погребальным колоколом прозвучал лязг захлопывающихся ворот. Фродо знал: назад пути не будет. Отныне он – обитатель Минас-Моргула наравне с Девятью, и выйдет отсюда лишь выполнив задуманное.
- Меня зовут Кхамул, - представился сопровождающий назгул, а тот, второй – Моро, Провидец. Он уже с неделю рассказывает нам что-то о необычных гостях и переменах к лучшему. Он любит болтать, мы к этому уже привыкли.
- Не знаю, о чем он говорит обычно, но похоже, что в этот раз он прав, - произнес Фродо, задумчиво глядя куда-то вдаль.
«Н-да, похоже, что в тебе он найдет благодарного слушателя», - подумал Кхамул и продолжал:
- Двоих пока что нет, Короля и Девятого - в Барад-Дуре у Владыки службу несут. К вечеру вернутся. Все остальные на месте. Сейчас перезнакомишься. Кстати, вот и они.
Пятеро Назгулов окружили Фродо, с интересом разглядывая его.
- Эру Единый! – воскликнул один, очень смуглый, с иссиня-черными курчавыми волосами. – Да ведь он же совсем ребенок! Зачем он Владыке?
- Я не ребенок, - с достоинством ответил Фродо, - я из народа хоббитов.
- Хоббиты? – интерес окружающих явно возрос. – Кто это такие?
- Эльфы называют нас перианами. Мы – мирный народ: возделываем землю, занимаемся ремеслами. Никогда еще мы не ввязывались в войну, а уж тем более не слыхано, чтобы один хоббит убил другого.
- Во! – прогрохотал мощным басом высокий широкоплечий назгул, отличающийся от остальных большой рыжей бородой и такими же медно-рыжими волосами. – Так ты и воевать-то не умеешь. На что ты Владыке сдался?
- Это уж не твое дело. – слева раздался тихий, высокий и запредельно-холодный, словно шуршание заснеженных ветвей, голос, принадлежавший совсем молодому – на вид ему можно было дать не более двадцати лет – светловолосому юноше. – Раз Властелин призвал его, значит, надо. Вечно лезешь в чужие дела, Сайта, пират ты умбарский!
- А ты мне вечно проповеди читаешь, Элвер-философ, – рыжебородый назгул явно начинал заводиться. В глазах его сверкало багровое пламя. – На себя посмотрел бы. Из книжек носу не высовываешь. Скоро книжной пылью обрастешь с ног до головы. Тоже мне назгул! Если бы все были такими, как ты, Минас-Моргул пал бы давно. Владыке сила нужна, а не ученость твоя книжная! – он рассмеялся, словно бы гром прогремел в небе над крепостью, и демонстративно потряс могучим кулачищем – вот, мол, каким должен быть настоящий назгул. Силы у него было явно предостаточно – на всю Девятку хватило бы.
- Ты – смеяться надо мной? Сейчас посмотрим, кто из нас настоящий назгул! – блондин неожиданно резко развернулся к обидчику. Тот, судя по всему, оставаться в долгу не собирался.
«Ого, кажется, сейчас что-то будет» - подумал Фродо, испытывая сильнейшее желание исчезнуть куда-либо на то время, пока эти двое выяснят отношения. Он терпеть не мог присутствовать при чьих-либо ссорах, не говоря уже о драках. Но, к счастью, потасовке не суждено было разгореться. Высокий и на удивление красивый назгул взял обоих за плечи и развел по сторонам.
- Тище вы, оба! – сказал он, успокаивая ссорящихся, - Тоже мне, нашли занятие! Вы бы еще подрались! Забыли, видать, что оба бесплотны, - насмешливо добавил он. – Ха-ха-ха! Вот забавно было бы посмотреть на дерущихся призраков! Нечего сказать, хороший примет подаете молодому поколению. Стыд и срам! Да, кстати, о молодом поколении, - обратился он к Фродо. – Можешь познакомиться. Это вот – Элвер, наш философ, этот рыжий забияка – Сайта, а я – Эрион.
- Лицо и украшение Девятки, - добавил смуглолицый назгул, поначалу принявший Фродо за ребенка. – Весьма обходителен, только насмешник невероятный. Но ты на него не обижайся, - он ласково потрепал Фродо по плечу, - А ежели вдруг обижать станет, скажешь мне – я разберусь! – он заговорщицки подмигнул Эриону.
- Ты, Денна, как всегда в своем репертуаре – заступник слабых и угнетенных. Недаром тебя Защитником прозвали, - негромко отозвался юноша с длинными волосами цвета спелой пшеницы и желто-зелеными слегка раскосыми глазами. – Хонахт, - представился он и отвернулся к окну.
- Ну вот, пожалуй, ты со всеми знаком. Короля и Аллора пока что нет, прилетят попозже. Думаю, им приятно будет узнать о пополнении. Учить тебя, конечно, придется многому. Обязуюсь заняться тобой лично. Из тебя получится великолепный назгул, это я обещаю. Посмотри вот на Моро, на Элвера. Все моя школа, - тоном учителя произнес Эрион. Фродо рассматривал его с нескрываемым восторгом. Да, недаром его прозвали лицом и украшением Девятки. Мало было сказать, что он прекрасен, - воистину редкостную красоту лица дополняло необыкновенное изящество манер и голос, звучащий как небесная музыка – словно бы перезвон колокольчиков, перебор струн арфы и сладкое звучание флейты слились в нем в необычайно прекрасную мелодию, ласкающую слух. Черный назгульский плащ, с изящной небрежностью накинутый поверх шитого серебром нуменорского одеяния, и серебряная диадема утонченной работы со вправленным сияющим алмазом завершали его изысканный облик. Прямо не назгул, а ангел небесный. Что ж, Саурон, проклятый, не худших выбирал – лучший цвет расы Людей был навеки заключен им в обличьях черных призраков.
- Да, да, он научит, - Сайта благодушно кивнул в сторону Эриона. – Ты лучше расскажи, как с тобою это случилось.
- Если хочешь, конечно, - добавил Эрион.
- А чего, собственно, стесняться? Не все ли мы здесь – товарищи по несчастью? – рпошелестел тихий голос Хонахта, а сам восьмой Назгул наконец-то оставил свое дело и развернулся лицом ко всем.
- Ты прав. – ответил Фродо. - Стесняться нечего. Да и рассказывать, собственно, немного. Пришел я сюда добровольно и по собственному желанию.
- Что-о?!!- семиголосый возглас крайнего изумления сотряс видавшие виды стены крепости. – Что значит «добровольно»? В кои-то веки кто-либо приходил сюда добровольно? Ты вообще понимаешь, что говоришь?
- Господа… или лучше, братья! – я ведь могу называть вас так, правда? – невозмутимо ответил хоббит. – Я сказал именно то, что хотел сказать. Не принуждение и не злоба Саурона привели меня сюда, но воля Единого и собственное желание.
И Фродо вкратце поведал Назгулам свою историю. В тишине и изумлении внимали ему Улаири, благоговейное спокойствие царило в стенах Минас-Моргула. Казалось, что вся окружающая природа – алые маки и лазоревые колокольчики посреди душистых степных трав, суровые горы, мрачно высящиеся в синей дымке, солнце, клонящееся золотым шаром к закату – застыла, слушая новые и непостижимые слова о любви, которая не знает границ, о самопожертвовании, не боящемся жесточайших страданий, и о Свете, сияющем посреди мрачнейшей Тьмы.
- Впервые слышу что-нибудь подобное, -покачал головой Элвер, нарушая молчание.
- Я же говорил – ждать перемен! – торжествующе воскликнул Моро и вскочил, но тут же снова сел, так как ему на плечо легла тяжелая длань Эриона.
- А ты понимаешь, малыш, - сказал он, - что рано или поздно тебе придется предстать пред Владыкой?
- Пред Владыкой? – шепотом переспросил Фродо.
- Да-да, перед Сауроном, а то как же еще? И что ты ему скажешь? Тоже будешь читать проповеди о Добре и Свете? Да он сломает тебя в один миг, подчинит своей власти – и все твои прекрасные намерения рухнут. Ты станешь таким, как мы все – Рабом Кольца.
- Этого у него не получится, - тихо, но уверенно произнес Фродо.
- Не получится? Откуда такая уверенность?
- Потому что на мне нет Кольца Саурона. Я свободен от его чар. Не его воля, но любовь руководит мной, а против любви все чары мира бессильны.
- Любовь… - вздохнул Эрион. – Кто и когда последний раз говорил мне о любви? Я удивляюсь тебе, малыш… Впрочем, ладно. Что-нибудь придумаем. Пока что иди, отдыхай, привыкай к новой жизни. Денна, проводи его.
- Жаль, не удалось познакомиться с Королем. Надеюсь, хоть к ужину они вернутся.
Всеобщий хохот потряс основания замка.
- Что?! Что ты сказал?!
- Он сказал – к ужину! Ха-ха-ха!
- Ты, малыш, забыл, видать, - Денна погладил смутившегося Фродо по волосам, - что призраки не обедают и не ужинают. Все еще по-своему мыслишь.
- Да не привык я как-то… Сказать нашим, в Хоббитании, что кто-то может жить и не есть, так меня на смех подымут. Не поверят.
- Ничего, привыкнешь. Мы тебя научим нашим назгульским премудростям. Увидишь, не так уж плоха наша жизнь. – Эрион грустно засмеялся. – Есть немало способов облегчить и украсить ее. Например, стоило ли тебе преодолевать столь большое расстояние, когда ты мог попросту позвать нас – кто-нибудь прилетел бы да подвез.
- Позвать? – округлил глаза изумленный Фродо.
- Да. Смотри. – Эрион на мгновение замолчал, а потом, закинув голову, высоко и пронзительно завыл, и громкое эхо лавиной скатилось с каменных стен, взвилось из стрельчатых окон – и разнеслось далеко по степям и горам, замораживая страхом сердца всех, кто слышал его. Не будь Фродо призраком – наверняка лишился бы чувств.
- Слыхал? Мы все слышим этот клич, где бы ни находились. На будущее запомни, еще пригодится. Пока свободен. Можешь идти.
- Не хочется что-то… Лучше расскажите о себе. Я ведь почти ничего не знаю…
И каждый из Улаири поведал историю своего падения в рабство Кольца; печальной мелодией зазвучали в стенах крепости слова, повествующие о горестях и боли, доброй воле – и подлом обмане, гордыне – и проклятии, неотмщенных слезах – и бесконечном отчаянии. Словно плач по девятерым потерянным душам, звучало тоскливое завывание ветра в окнах башни и крустные крики пролетающих птиц. Фродо слушал их – и сердце его обливалось кровью: никогда еще ранее не приходилось ему слышать столь безнадежно грустных историй. И в сердце его крепла мысль о том, что не случайно Божие Провидение привело его сюда. Он должен спасти Девятерых, озарить светом их существование, не ведающее ни смысла, ни надежды. И он сделает это – никакая цена не будет слишком большой для него.
- Ну что, - спросил Эрион, когда отзвучали слова последнего рассказа. – Все еще хочешь быть с нами?
- Хочу.
- А я бы на твоем месте вернулся домой, жил бы себе – не тужил. Да только возвращаться мне некуда, нет у меня дома, даже развалин не осталось. Ах, Нуменорэ, Нуменорэ!.. – назгул печально вздохнул. – Ну да ладно, воля твоя, оставайся. Мы тебя не обидим. Разве что Сайта, - он кивнул в сторону рыжебородого назгула, - он у нас шутник известный. Ежели что – доноси мне.
- А тебе, Эрион, милое дело – заправлять всем в мое отсутствие! – раздался за спиной властный, низкий и одновременно звонкий, словно сталь, голос. Все обернулись – позади стоял Хэлкар – Король Назгулов. Необыкновенное величие и достоинство исходили от его высокой и стройной, словно лезвие меча, фигуры. Прекрасное тонкое аристократическое лицо с выразительными и слегка заостренными чертами обрамляли длинные прямые иссиня-черные с проседью волосы, рассыпавшиеся по плечам и перехваченные узким стальным обручем с высокими зубцами. Темно-серые глаза со стальным блеском, казалось, пронзали душу насквозь, и на дне их таилась невыразимая печаль. Он внимательно оглядел Фродо с высоты своего огромного даже для нуменорца роста.
- А у нас, кажется, пополнение, - сказал Король, не скрывая улыбки. – Ты кто?
- Фродо из Шира, из народа периан, - как можно почтительнее ответил Фродо. Ему уже порядком надоело повторять свое имя и историю по несколько раз, и он опасался, что сейчас последует подробнейший допрос, но, слава Единому, Король только благосклонно махнул рукой в его сторону и ушел со Вторым назгулом – видимо, надо было обсудить какие-то не терпящие отлагательства дела.
- Тяжела королевская жизнь: и отдохнуть некуда, - вздохнул Денна. – Ничего, еще успеете поговорить. Впереди вечность. Так что, спешить некуда.
«Спешить некуда, - повторил про себя Фродо. – Так ли уж некуда? Вы еще даже не догадываетесь, что вас ждет», - и он улыбнулся - первая теплая улыбка посреди каменного холода Минас-Моргула.